Шлюз - Страница 40

— Я по поводу Фреда Классена и Альфреда ван Риса. Наблюдатели звонили? — Он некоторое время молча слушал, — Значит, наш человек упустил ван Риса? Кто знает, может, это случайность, а может, Рис намеренно оторвался. Полагаю, что у вас есть номер машины. Всем офицерам выйти на патрулирование. Не приближаться. Просто определить местонахождение. Запишите мой помер и позвоните мне сюда.

Обед был прекрасным, но не слишком веселым. Жюли и Аннемари были преувеличенно веселы, но временами у них прорывалось сдерживаемое раздражение. Если ван Эффен это и заметил, то ничего не сказал. Однако Жюли знала, что от брата ничто не ускользнет.

Кофе пили в гостиной. Вскоре после двух приехал полицейский на мотоцикле, чтобы забрать кассету, записанную в «Охотничьем роге».

Жюли спросила:

— Я слышала, что ты ждешь звонка от полковника. А потом?

— Потом высплюсь в твоей постели, если не возражаешь. Не знаю, удастся ли мне сегодня поспать, поэтому пару часов отдохнуть не помешает. Этому делу может помочь бренди. Мне кажется, ты собиралась мне его предложить, а потом забыла?

Звонок полковника раздался, когда лейтенант уже наполовину опорожнил рюмку с бренди. Это был не разговор, а краткий монолог де Граафа. Ван Эффен несколько раз сказал «Да», пару раз «Понимаю», потом попрощался и повесил трубку.

FFF взорвала канал Нордхолландс ровно в два часа дня. Воды вытекло много, но она покрыла землю лишь тонким слоем. Никто не пострадал. Плотина в Хагестейне не тронута. Полковник предполагал, что так и будет. Аквалангисты не обнаружили там зарядов, и де Грааф убежден, что люди из FFF либо не смогли приблизиться к плотине, либо не смогли скрыть место расположения зарядов. Он также убежден, что методы, которыми FFF пользуется при организации взрывов, очень примитивны и ограничены взрывами простых объектов типа дамб или берегов каналов.

— А ты в этом сомневаешься? — спросила Жюли.

— Я ничего не могу сказать. Я знаю об этом не больше вас. Может быть, полковнику удобнее считать, что дело обстоит именно так. А может быть, FFF хочет, чтобы полковник, а значит, и страна, думали именно так. По всем приметам, эти люди изобретательны и группа хорошо организована. Но это впечатление может быть обманчивым. Что это, группа простачков, которая хочет, чтобы их считали дьявольски изобретательными преступниками, или изощренные преступники, которые хотят прикинуться простачками? Решайте сами. Я не могу. Я собираюсь немного отдохнуть. Включите радио, ладно? У FFF, похоже, вошло в привычку делать публичные заявления после нанесения ударов. Не будите меня" чтобы сообщить о новых угрозах. Лучше вообще меня не беспокойте.

Лейтенант едва задремал, когда вошла Жюли, потрясла его за плечо и разбудила. Питер отрыл глаза. Сон как рукой сняло. Он спросил:

— Это называется ты меня не беспокоишь?

— Извини. Тебе пришло письмо.

— Разбудить измученного человека, который только что заснул, из-за какого-то письма?

— Его доставили с нарочным, — терпеливо сказала она. — На нем есть наклейка «Срочно».

— Дай посмотреть.

Ван Эффен взял конверт, быстро просмотрел адрес и почтовый штемпель, открыл конверт, вынул до половины его содержимое, потом снова засунул в конверт, а сам конверт положил под подушку.

— И из-за этого ты меня побеспокоила! Один из моих приятелей решил надо мной подшутить. В следующий раз пусть сначала небеса обрушатся на землю, тогда буди.

— Дай мне посмотреть, что в конверте, — резко сказала Жюли.

Она присела на постель, дотронулась до его руки и ласково попросила:

— Пожалуйста, Питер!

Ван Эффен собирался что-то сказать, но передумал. Сунул руку под подушку, извлек содержимое конверта и отдал Жюли. Это было не письмо. Просто открытка, чистая с одной стороны. На другой стороне были грубо нарисованы гроб и петля.

Жюли попыталась улыбнуться.

— Ну что ж, прошло три месяца со времени последней открытки, не так ли?

— Да? — Ван Эффен старался говорить безразличным тоном. — Действительно, прошло три месяца. А что случилось за эти три месяца? Ничего, И нет оснований считать, что что-то случится в ближайшие три месяца.

— Если это совершенно неважно, почему ты спрятал письмо?

— Я не прятал. Я отложил его на глазах у моей маленькой сестрички, которую мне не хотелось расстраивать.

— Можно мне посмотреть на конверт? — Жюли осмотрела конверт и вернула его брату. — Все остальные открытки поступали из разных стран. Эта — из Амстердама. Ты сразу это увидел, поэтому и убрал конверт. Значит, братья Аннеси в Амстердаме.

— Может быть, да. А может, и нет. Открытка могла прийти из любой страны другу или сообщнику, который переслал ее по нашему адресу.

— Я в это не верю. Пусть я и младшая, но я уже взрослая. Я сама в состоянии думать и чувствовать. Я знаю, что они в Амстердаме. Уверяю тебя, Питер, это так. Ох, Питер! Это уже слишком. Одна кучка сумасшедших угрожает затопить страну, вторая собирается взорвать королевский дворец, а теперь еще и это. — Она покачала головой. — Все сразу. Почему?

— Необычное стечение обстоятельств.

— Ох, лучше уж молчи. Ты что, не понимаешь, что происходит?

— Я знаю об этом не больше тебя.

— Может, и так. А может, и нет. Не знаю, верить ли тебе. Что же нам делать? Что ты собираешься делать?

— А чего ты от меня ждешь? Я буду патрулировать улицы Амстердама до тех пор, пока не встречу человека, несущего на плече гроб, а в руках — петлю, — Питер положил руку на плечо сестры. — Прости мне мое раздражение. Я ничего не могу с этим поделать. Но я могу поспать. В следующий раз убедись, пожалуйста, что небеса уже обрушились.